Skip to main content
  • Share to or
Украинские беженцы на границе с Польшей. Пропускной пункт в деревне Медыка 7 марта, 2022
истории

«Там хотя бы понятно, как жить дальше» Из Украины уехали миллионы жителей. Но некоторые уже хотят вернуться обратно — несмотря на войну. Вот их истории

Источник: Meduza
Украинские беженцы на границе с Польшей. Пропускной пункт в деревне Медыка 7 марта, 2022
Украинские беженцы на границе с Польшей. Пропускной пункт в деревне Медыка 7 марта, 2022
Markus Schreiber / AP / Scanpix / LETA

По данным ООН, за месяц войны Украину покинули более 3,5 миллиона человек. Люди уезжают, чтобы спастись, но после пересечения границы сложности не заканчиваются: нужно решать, где жить, чем зарабатывать на жизнь и как не столкнуться с мошенниками. Уже оказавшись в Европе, некоторые украинцы решают, что уезжать вообще не стоило, другие — понимают, что хотят вернуться в страну при первой возможности. «Медуза» поговорила с ними — о том, через какие испытания они сейчас проходят и почему хотят вернуться домой, несмотря на обстрелы.

Татьяна

Уехала в Чехию из Донбасса

Война застала меня в Донецкой области, дочь с зятем — в Харькове. Утром 24 февраля я проснулась от шума, как оказалось позже — это были взрывы. Но сначала я не поняла, что произошло.

После шести утра пошла на работу, смотрю — летят то ли ракеты, то ли самолеты, и все кричат, что война. Сначала растерялась: у нас давно уже не стреляли, несколько лет затишье было. Мы еще надеялись, что все может закончиться быстро, что договорятся, дипломаты все решат. Мы не могли поверить, что в XXI веке может идти такая полномасштабная война.

Дочь с зятем бежали первыми. Сначала они надеялись, что война быстро закончится, поэтому решили пересидеть, две недели прятались по подвалам, это был ад. Холодно, сыро, они кутались в несколько одеял сразу. Там нет связи, поэтому я не знала, живы они или нет: вода у них была, но было страшно, что замерзнут. Не могли выбраться оттуда по несколько дней, под конец уже почти из подвала не выходили. А сверху стреляли, и всегда страшно. Вдруг попадет все-таки в убежище. Вдруг в квартиру попадет — и возвращаться будет уже некуда. Страшно не дойти до убежища, или что выход завалит — еда закончится, и что тогда делать?

На десятый день войны они уехали, после того, как одного их друга убило под бомбежкой, а второму оторвало ногу. Решили: «все, хватит, мы не можем больше сидеть здесь, хоть вникуда, на улицу — главное, подальше оттуда».

Они ехали на своей машине: дочка, зять, и его пятнадцатилетняя сестра, он ее опекун. А с ними три кота и собака. Три ночи они по Украине ехали, потому что часто останавливались, чтобы животные могли сходить в туалет и поесть. На ночь селились в отелях с животными.

Через три дня добрались до Польши, а из Польши — в Германию. Они перед тем, как уехать, в интернете нашли номера волонтеров, звонили — телефоны не отвечают. Волонтеров нигде не нашли, ни в Польше, ни в Германии. Говорят, на вокзалах волонтеры сами подходят — а вот на трассах никого особо нет. 

Репортаж «Медузы» из Берлина

Около миллиона беженцев уже покинули Украину из-за войны. Вот как их встречают в Европе Репортаж «Медузы» из Берлина

Репортаж «Медузы» из Берлина

Около миллиона беженцев уже покинули Украину из-за войны. Вот как их встречают в Европе Репортаж «Медузы» из Берлина

Они неделю провели в дороге, один раз переночевали в машине. Жилья не было, еды не было, особенно для животных — себе-то они что-то по дешевке могли найти, а животные привыкли к своему корму. За неделю почти все деньги растратили — много потратили на заправках, особенно в Германии, там бензин дорогой.

В итоге они добрались до посольства, но там им никто не помог: посольство беженцами не занимается, ими занимаются кризисные центры. На английском не говорят. Дочка с сестрой зятя плакали, а зять решил возвращаться домой в Украину — в тот ад, который творится в Харькове и области. Там хотя бы есть дом и еда.

Они, видимо, настолько вымотались, что уже по-другому соображали. Говорили, что у них ничего не получится, что им нигде не помогут — хотя они просто мотались туда-сюда. Я их уговорила подождать: искала в интернете уже проверенных волонтеров, пыталась как-то из Украины им помочь. В итоге дочка вспомнила, что у них в Чехии знакомый. Он нашел волонтеров, они связались с дочкой, нашли их. Помогли с жильем, потом пристроили животных. Котов бесплатно на месяц в гостиницу, очень благоустроенную, а собаку взяла себе девушка местная. Приняли тепло, помогали со всем, о чем ни попросишь.

Я только на днях поездом уехала. Хотела бежать сразу, как началась война, но муж и мама отказывались, а я оставалась с ними. Когда в нашем районе дом разбомбили, собралась и уехала. Мама с мужем до сих пор там. У мужа и родственники в Европе есть, они звали, уговаривали — нет, «умру здесь», и все. 

Я ехала сначала до Киева, потом до Львова, оттуда в Польшу. На вокзалах тьма народу, в эвакуационном поезде [все битком], маленькие детки с мамами на одной полке спали. Ну, ничего, как-то все разместились, чтоб кто-то не влез — такого не было, чемоданы все поместились, потому что вещей у всех было по минимуму. Поезд ехал осторожно, медленно, с остановками: были новости что поезда обстреливали. Так что, чуть что — поезд тормозит, и каждый раз, когда стоим — страшно, потому что не дай бог стрелять начнут — куда нам бежать из переполненного вагона? Там бы все и полегли. Свет в поезде выключали, окна все зашторены, чтоб с воздуха не было видно. 

Сейчас я тоже в Чехии, встретились с семьей. Зять уже нашел работу, несколько дней работает на заводе. Не жалуемся. Но каждый день мы ждем, когда можно будет вернуться в Украину. У меня в Донецкой области остался приют с кошками, я не знаю, дождутся они, доживут ли. Хочется по своим домам, которые мы годами обустраивали, к своим друзьям, родным. Хочется на Родину. 

Как украинцы спасают своих домашних животных

Из-за войны украинцы вынуждены прятаться в бомбоубежищах и уезжать из страны. С собой они берут своих животных Фотографии людей, которые спасаются вместе с питомцами

Как украинцы спасают своих домашних животных

Из-за войны украинцы вынуждены прятаться в бомбоубежищах и уезжать из страны. С собой они берут своих животных Фотографии людей, которые спасаются вместе с питомцами

Дана

Уехала в Испанию из Киева, имя изменено

24 февраля мы ночевали в гостях у моей мамы. Утром, спросонья, с двухлетним ребенком на руках я бежала к соседям в подвал.

Я жила в Киеве: город обстреливали, но, в целом — у нас было спокойнее, чем в Харькове или Мариуполе. В первые дни над Киевом было ярко-оранжевое небо, и было видно, как сбивают ракеты. Потом стало поспокойнее, но мы с мамой и сыном решили уехать. Мужчины остались в Украине: их сейчас не выпускают из-за указа о всеобщей мобилизации

Мы через волонтеров доехали до Закарпатья, оттуда в Будапешт. Из Будапешта — самолетом в Милан, из Милана — в Мадрид, и оттуда в маленький испанский город к знакомым, которые написали, что готовы нас принять. Мы живем у них вторую неделю, но как-то не хотелось бы сидеть у них на шее долго, поэтому я ищу работу: пока по соцсетям в группах для украинцев в Испании, потом, когда оформлю статус временной защиты, можно будет искать через центры помощи беженцам.

Сейчас моя главная цель — найти работу и зарабатывать. Труда я не боюсь, готова хоть полы мыть и унитазы чистить. Я по образованию повар, последний год работала с родителями, занимались изготовлением и перетяжкой мягкой мебели. Любую другую деятельность тоже освою. Язык выучу, по вакансиям буду стучаться: я упертая, не пропаду. Мне надо не только нам на жизнь зарабатывать, но и отправлять деньги мужу: он работал на станции техобслуживания и из-за войны потерял работу. Сейчас весь бизнес закрывается: спроса нет, люди никуда не ходят, потому что перемещаться по городу опасно, деньги не тратят, потому что война и деньги нужны. Зарплату платить нечем, поэтому увольняют. Новую работу найти практически нереально. Муж сейчас живет на накопления, но они заканчиваются, поэтому я хочу его поддержать деньгами. Но пока не выходит.

Говорят, в Испании вообще безработица, граждане страны не могут найти работу — куда нам, беженцам. Тем более, я не знаю языка, мне нужно время, чтобы его выучить — и все это время мне надо где-то работать.

Сейчас думаю переехать в другую страну, где будет больше возможностей для беженцев: я иду оформлять документы через несколько дней, и пока я не получила статус временной защиты, я еще могу свободно уехать в другую страну, потом будут юридические сложности. Может, в Германии повезет — там хорошая поддержка беженцев, но в Германии центры для беженцев уже переполнены, туда много украинцев едет — не знаю, хватит ли нам места. Но здесь я живу у знакомых, и ехать куда-то мне страшно: не хочется оказаться на улице. Боюсь наткнуться на мошенников, не получить место в центре для беженцев. Честно, я настолько отчаялась, что были мысли вернуться назад, в Украину: там хотя бы понятно, как жить дальше. 

Я всегда пробивала себе дорогу, у меня было много планов, и я решала, как их воплотить в жизнь. Я не хотела уезжать, но пришлось, потому что я боюсь за себя, за сына, за семью. Я не хотела искать работу в другой стране, не хотела бросать любимую работу, пока не пришел «русский мир». Сейчас не я выбираю, что делать — мне приходится соглашаться на любые условия, чтобы моему сыну было, что поесть. И больше всего пугает эта неизвестность: помогут или не помогут, возьмут к себе или не возьмут, повезет или не повезет.

Морально сложно, что мы в другой стране. Очень хочется на родную землю, видеть вокруг всех наших украинцев, смеяться, общаться, чтобы детки в сад ходили. Меня поддерживает мысль о том, что однажды я вернусь к своей маленькой жизни, в свою небольшую квартиру — если ее не разбомбят — к мужу, который обязательно выживет, и весь этот кошмар закончится. Но это все не так страшно по сравнению с тем, что много наших близких остались там, мы переживаем за них, за нашу страну, за наши города разрушенные. Но наши военные делают все возможное, и мы молимся за них каждый день.

Как война меняет жизни

«В настоящее не хочется верить. Будущее уже отняли» Читатели «Медузы» о том, как война изменила их — и их жизни

Как война меняет жизни

«В настоящее не хочется верить. Будущее уже отняли» Читатели «Медузы» о том, как война изменила их — и их жизни

Саша

приняла свою семью в Бельгии

Я живу в Бельгии уже около пяти лет. Конечно, когда в Украине началась война, я первым делом сказала семье, чтобы они приезжали ко мне. Папа остался в Украине из-за мобилизации и из-за родственников: у него родителям по 70 лет, он не может их оставить. Мама тоже ни в какую не хотела, но он отправил их с моей младшей сестрой ко мне. На 18-й день войны они приехали сюда из Киевской области. Мама две недели дрожала от каждого громкого звука — бомбардировки так на ней сказались. Сейчас она более-менее успокоилась: она в безопасности, не в центре для беженцев, а у родного человека, в районе, который она знает до чертиков: она приезжала ко мне этим летом и месяц прожила в нашей квартире. И все равно, с первого дня еще в Польше, откуда мы ее забрали, мама говорила, что отвезет Катюшку, мою сестру, в Брюссель, и поедет назад в Украину.

Никакой необходимости в этом нет — но ее тянет на Родину. В Бельгии и язык ей непонятный, и люди странные, и обстановка не родная. Скучает по Украине настолько, что готова уехать туда, несмотря на войну — при том, что родилась в Вышнем Волочке и до войны всю жизнь считала себя русской. Говорит, у нее в Украине муж, мама и собака, и там она будет полезнее. Ей кажется, что уже не так страшно: и бомбят Киев все-таки не так часто, как тот же Харьков, и в бомбоубежище не так страшно сидеть. Пытаемся уговорить ее — она заводится, говорит, что мы все нагнетаем, ее там никто не убьет и насиловать не будет. Злится на нас, называет нас паникерами и трусами, как будто она не понимает, что в свою прежнюю, довоенную Украину она уже не вернется.

Как выглядят города Украины после российского «освобождения»

Минобороны России объявило об «освобождении» Волновахи. Вот как теперь выглядит город (точнее, то, что от него осталось)

Как выглядят города Украины после российского «освобождения»

Минобороны России объявило об «освобождении» Волновахи. Вот как теперь выглядит город (точнее, то, что от него осталось)

Я пыталась ее удержать. Уговаривала, спорила, кричала. Показывала, что происходит в Украине. Записала маму к психологу: наверняка ее желание уехать продиктовано пережитым стрессом и психологическими травмами, и это намерение иррациональное и неподконтрольное ей. К психологу она просто не пошла, хотя, мне кажется, она все еще не отошла от шока, и ей нужна помощь. Мне стыдно признаться в этом, но я так отчаялась, что хотела спрятать ее паспорт, чтобы она физически не могла уехать. Она узнала об этом и ударила меня, сказав, что ее ничего не остановит. 

Я понимаю, что нужно быть готовым к тому, что беженцы могут вести себя странно, с ними может быть тяжело — из-за пережитого стресса могут возникнуть психические проблемы. Нужно отнестись к этому с пониманием и терпением.

В конце концов, я смирилась: матери уже под 50, я не вправе ее останавливать, каким бы безумным мне не казалось ее решение. Но больно. Это смирение далось мне тяжело: на меня так давит, что ее могут убить, в ее дом может попасть снаряд, она в постоянной опасности — далеко от меня, там, где я не могу ничего контролировать и не могу ей ничем помочь.

Сестра остается со мной: она несовершеннолетняя, удалось убедить маму, что ей опасно возвращаться. Мы с сестрой очень близки, но маму я ей все-таки не заменю: тем более, у меня самой годовалая дочь, я боюсь, что сестра будет чувствовать, что у моей дочки мама есть, а у нее — нет. Она чувствует себя одиноко: папа остался в Украине из-за мобилизации, теперь и мама уезжает. Сестра спит с папиной шапкой и маминой кофтой: говорит, с вещами родителей не так тоскливо. Сердце разрывается на кусочки от всего этого кошмара — надеюсь, с мамой все будет хорошо, ведь ничего, кроме того чтобы надеяться, я сделать не могу.

Война. Главное

Война Тридцать второй день. Онлайн «Медузы»

Война. Главное

Война Тридцать второй день. Онлайн «Медузы»

Анастасия Садовская

  • Share to or