Около миллиона беженцев уже покинули Украину из-за войны. Вот как их встречают в Европе Репортаж «Медузы» из Берлина
По данным ООН, за десять дней войны с Россией Украину покинули больше миллиона человек. Украинцы с вещами и домашними животными переходят границу со Словакией, Румынией, Венгрией, Молдавией и Польшей. Там многие пересаживаются на поезда и автобусы и едут дальше на запад Европы. Вагоны с беженцами приходят и в Берлин; каждый день вокзалы города принимают несколько тысяч вынужденных переселенцев. Здесь их встречают сотни волонтеров. Одна из них — Таисия Антонова, предпринимательница и бывшая журналистка из России, которая уже семь лет живет в Германии. Она рассказала «Медузе», как страна встречает украинских беженцев.
На платформу № 14 вокзала Берлин-Главный (Berlin Hauptbahnhof) прибывает поезд из Перемышля. По перрону равномерно распределяются волонтеры — встречать беженцев из Украины.
Поток очень большой. Только на главный берлинский вокзал (один из трех, куда прибывают беженцы) приходит больше двадцати поездов с беженцами в день, а на автовокзал — 15–20 автобусов. На них беженцы едут через Чехию и Венгрию по 50–100 человек за рейс, но главное направление — Польша, недалеко от границы с которой находится один из крупнейших украинских городов, Львов. На каждом поезде из Варшавы и приграничных ей регионов приезжает около 700 человек, а то и больше. В телеграм-чате, с помощью которого координируется работа волонтеров, поезд из приграничного Перемышля недалеко от Львова отмечен тремя восклицательными знаками — на нем ожидается прибытие сразу тысячи человек.
Перрон берлинского вокзала быстро наполняется растерянными людьми. Среди них в основном одинокие женщины, в том числе совсем пожилые, матери с маленькими детьми и большие семьи из нескольких женщин разных поколений.
Бабушка, мама и дочка едут из Харькова в Ганновер с большим котом в переноске. Из дома они ушли уже на второй день войны, но долго и со сложностями добирались до границы. «То, что случилось, — это малодушие российского народа! — отвечает на вопрос корреспондента „Медузы“ о происходящем мать (представляться она не стала). — Украинцы — хорошие добрые люди. За что нас так?» В Харькове у нее остались муж, сестра и свекровь.
Среди прибывающих есть и мужчины. Их довольно много, но чаще всего это не украинцы, а граждане других государств, в основном с Ближнего Востока, по разным причинам оказавшиеся в Украине. Многие из них не говорят ни на украинском, ни на русском. Украинским мужчинам в возрасте от 18 до 60 лет запрещено покидать страну из-за всеобщей мобилизации.
Meduza has been blocked in Russia. We were ready for this and our work continues, no matter what, but we need your support like never before.
We need it now. Tomorrow could be too late. We are an independent publication, and we work only in the interests of our readers. Many of our readers in Russia can no longer contribute, so we turn to you, our audience around the world.
Из вагонов продолжают выходить люди с колясками, большими чемоданами, тюками. Волонтеры в желтых жилетах ведут их группами на пару этажей вниз, к центру первичного приема беженцев, который образовался тут буквально три дня назад. Те, кто едут дальше, проходят налево, где их ждут еда и питье, предметы гигиены, лекарства, первая помощь и одежда. Но самое главное — билеты в другие немецкие города. Чтобы получить бесплатный билет, беженцу нужно только показать удостоверение личности и назвать пункт назначения. В кассу выстраивается огромная очередь. Многие едут к своим знакомым и родственникам, проживающим в Германии. Таких очень много, если не большинство из высаживающихся в Берлине пассажиров из Украины.
Из поезда выходит одинокая пожилая женщина, смотрит по сторонам, теряется и начинает плакать. Она едет к сыну в Дортмунд. Я не выдерживаю и прихожу к ней на помощь, прошу следовать за волонтерами и обещаю, что она скоро будет на месте.
Те, кто остаются в Берлине и, как правило, не знают, что им дальше делать, проходят направо. Там их ждут десятки людей, предлагающих транспорт, жилье и другую помощь.
Разделение между зонами довольно условное, из одного зала можно свободно переходить в другой, никто задерживать не будет. Между ними — несколько детских уголков, где волонтеры играют и рисуют с детьми, стенд со всем необходимым для домашних животных и прилавок с сим-картами. Вокруг него всегда людно — всем новоприбывшим нужно поскорее позвонить близким, оставшимся в Украине.
На полу в коридоре между зонами трое подростков играют с той-терьером: два мальчика помладше и пятнадцатилетняя Алина. Она рассказывает, что они вместе бежали из Киева и три дня добирались до Берлина разными поездами. Все вагоны были набиты битком, приходилось стоять по несколько часов. «До войны все было хорошо, мы жили вместе с бабушкой, я ходила в колледж, в который тяжело попало [во время обстрела], — рассказывает „Медузе“ Алина. — Наш район, Шулявку, сильно бомбили с самого начала, пришлось переехать в загородный дом. Папа там остался, защищает мост, он теперь военный. Мама и бабушка остались в Глевахе (поселок в Киевской области к юго-западу от столицы, — прим. „Медузы“), там, где Васильков. Там очень страшно и бомбят постоянно».
За Алиной присматривает ее родственница, мать мальчиков, Ирина из Василькова. Отстояв в очереди у кассы, она возвращается с билетами.
«Перед войной, 24-го [февраля], я думала, какого цвета пальто надеть, а потом в пять утра меня разбудили взрывы. И все изменилось, — рассказывает „Медузе“ Ирина. — У моих знакомых в Калиновке (город в Винницкой области, — прим. „Медузы“) взорвался дом. Я была там, дочку их обнимала. И решила, что мы уезжаем». Вспоминая это, Ирина срывается на плач.
Часть ее семьи осталась в Украине — почти не ходящая мама отказалась уезжать, как и 20-летний старший сын. Муж Ирины вступил в отряд территориальной обороны.
Частная инициатива
На выходе с вокзала прибывающих ждут специальные автобусы, которые везут их в государственный центр регистрации и заселения беженцев. Это единственное, что власти Германии делают на бюджетные средства. Все остальное — частная инициатива, которая стихийно сформировалась тут за последние несколько дней.
Еще в понедельник, 28 февраля, через пять дней после начала войны в координационной группе берлинских волонтеров в телеграме состояло всего 350 человек, сегодня их уже больше восьми тысяч. Во вторник, 1 марта, утром на берлинском главном вокзале поезд из Варшавы встречало не больше десятка человек, которые просто стояли на перроне с сумками еды и средствами гигиены. К вечеру им удалось договориться с комендантом вокзала, чтобы им выделили участок возле «Макдональдса». Там появились первые столы с продуктами и другой помощью. На следующий день возник уголок первой помощи, к вечеру начали свозить одежду, открылись точки помощи людям с инвалидностью. Пришли волонтеры с радужными флагами, помогающие ЛГБТ-беженцам.
«Я была в Киеве два года назад. Украинцы удивительно веселые, гостеприимные и выносливые люди. Я обожаю их», — рассказывает «Медузе» волонтерка Крисси. Ей 30 лет, она родом из Мюнхена, но последние несколько лет живет в Берлине. На вокзал она пришла по просьбе польских друзей встретить пару из Харькова. Крисси принесла им нижнее белье, продукты и инсулин, а затем проводила одну из семей на поезд. После этого Крисси решила сама стать волонтером и регулярно помогать беженцам. «У меня также есть друзья в России. — говорит она „Медузе“. — Они в шоке, они не поддерживают войну. Это война Путина, а не народа России».
В телеграме есть несколько групп для координации волонтеров: одна общая и отдельные группы по вокзалам. Там публикуют расписание поездов, списки вещей, необходимых беженцам, и срочно ищут волонтеров, которые знают разные языки (фарси, хинди, сомалийский и другие). Иногда в канал попадают сообщения об опасности. За 3 марта таких сообщений было два. Утром волонтерам показался подозрительным мужчина, предлагающий жилье только женщинам. Его сразу же попросили уйти. Вечером другой мужчина предлагал деньги, чтобы его свели с одинокими женщинами-беженками. В волонтерском чате в таких случаях советуют сразу обращаться в полицию.
«Я хочу жить здесь»
Каждый день на берлинский главный вокзал приезжают сотни волонтеров, предлагающих свое жилье для временного размещения беженцев. Этот процесс чем-то напоминает аукцион. В зоне выхода за лентой ограждения в ряд стоит толпа людей с плакатами на разных языках — украинском, английском, ломаном (и грамотном) русском. «Одна девушка», — кричит волонтерка на английском, дублируя свой призыв на русском (среди волонтеров много русскоязычных жителей Берлина). Она имеет в виду беженку, которой требуется жилье. Люди в толпе поднимают руки. Волонтеры подходят к кому-нибудь из них, задают дополнительные вопросы, потом под аплодисменты соединяют помогающего с пострадавшими от войны.
За лентой ограждения среди только что высадившихся с поезда пассажиров стоит одинокая девушка, которой только что нашли жилье. Она смотрит в пустоту перед собой, но, услышав призыв волонтерки, уходит за ней молча, не отвечая на вопросы.
В очереди среди людей, ожидающих помощь с жильем, стоит Юлия. Ей 21 год, она одинокая мать, беременная вторым ребенком. Вместе с трехлетней дочерью она бежала из Кривого Рога и три дня добиралась до Берлина на попутных поездах, ночуя на полу вагонов. Юля впервые за границей и очень рада, что оказалась в Европе.
«Жизнь в Украине — это очень тяжело, — рассказывает она. — Там нужно выживать. Работаешь не работаешь — денег никогда не хватает. Платишь только за аренду, за еду. Даже мяса не покупаешь, ребенка одеть толком не можешь. Еще отменили детские все пособия. Я собрала вещи и решила, что будь как будет. Я приехала сюда, у меня радость. Все приветливые, добрые, не как в Украине. Там все злые, жестокие, каждый сам за себя. Я хочу жить здесь, развиваться, работу найти, семью».
Юлию и ее дочь забрала к себе англичанка Мэл. Ближайшие две недели она будет жить в отдельной студии в хорошем районе.
Что будет дальше с беженцами из Украины, в Берлине никто пока не знает. Неизвестно даже их точное количество. На границе с Польшей — страной, которая еще до начала вторжения начала готовиться к приему большого количества беженцев из Украины, — проверки документов нет. По данным ООН, за неделю войны Украину покинуло больше миллиона беженцев.
В стороне от толпы дает интервью западным журналистам молодая пара из Харькова. Говорит в основном мужчина: «Меня зовут Александр. Я родился в 1991 году, когда образовалась независимая Украина. Мы с женой вынуждены были бежать из-под ударов авиации. Нас выпустили из Украины только благодаря тому, что мы граждане Израиля, иностранцы». Он соглашается ответить и на вопросы корреспондента «Медузы».
«Я чувствую страх за своих родных и близких, которые не смогли покинуть страну. Мы потеряли все, что у нас было. Мы бомжи, — говорит „Медузе“ Александр. — Я всю жизнь работал, трудился, вставал в шесть утра, а в один прекрасный момент Владимир Путин это все у меня отобрал. Мы это России никогда не простим».
Таисия Антонова