Сигнал
«Сигнал» — это медиа от создателей «Медузы», которое помогает лучше понимать новости. Подписывайтесь на имейл-рассылку и аудиоверсию «Сигнала» в ваших любимых подкаст-приложениях. А еще не забудьте рассказать о нас своим друзьям.
Мы часто слышим о «долге перед Родиной». Но разве мы ей что-то должны?
Чиновники и военные часто говорят о «долге перед Родиной». При этом нередко разговоры о нем соседствуют с упоминанием других долгов — финансовых. Как связаны эти долги? В этом эпизоде «Сигнала» — аудиоверсия письма социолога Григория Юдина.
Зачем читать новости, если ничего хорошего там не расскажут?
Формулой «Я не читаю новости» многие выражают свою усталость от новостей. А зачем вообще ими интересоваться? И можно ли назвать отсутствие интереса к новостям проблемой? Объясняем в этом эпизоде «Сигнала».
Почему многие до сих пор верят, что «ФСБ взрывает Россию»? Эпизод к годовщине терактов 1999-го
Взрывам домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске 25 лет. Одна из конспирологических теорий, которую обсуждают все эти годы, — за терактами стоит ФСБ. Почему эта версия оказалась такой живучей? Об этом — эпизод «Сигнала».
Откуда взялся лозунг «Ешь богатых»? А главное, поможет ли это уничтожить неравенство?
В России в 2024 году рекордное число миллиардеров. При этом разрыв между богатыми и бедными остается высоким, а россияне все менее терпимо относятся к неравенству доходов. Сверхбогатство — это проблема?
Откуда взялась «невидимая рука рынка»? И как экономика стала этикой?
Этот эпизод «Сигнала» — о том, кто придумал принцип «невидимой руки рынка» и почему все вдруг в него поверили. А также о том, как проблемы бизнеса перешли из экономической плоскости в этическую.
Зачем нужно «деятельное раскаяние»? И дает ли оно индульгенцию тем, кто сотрудничал с государством?
Как «деятельное раскаяние» стало не юридическим, а политическим инструментом? В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, почему «деятельное раскаяние» так важно для российской оппозиции и почему на деле получить «индульгенцию» почти невозможно.
Почему россиян убеждают, что они коллективисты? Это правда национальная особенность?
Кто придумал, что Россия — коллективистская страна? И зачем Кремль так упорно на этом настаивает? В этом эпизоде «Сигнала» объясняем, почему «русского коллективизма» на самом деле не существует.
Правые — это всегда консерваторы и националисты? И кто в России правые?
Об усилении правых политиков в Европе говорят последние несколько лет. Кто же такие правые? И если вам кажется, что вы один из них, стоит ли переживать? В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем, откуда взялись правые движения и кого считают правым в России.
Государство запрещает насилие в кино, но охотно показывает жестокие сцены для пропаганды. Что за непоследовательность?
Зачем российская пропаганда показывает «сцены жестокости и насилия»? Неужели это помогает привлечь людей на войну? В этом эпизоде «Сигнала» объясняем, зачем снимают снафф, почему его смотрят и как он может влиять на психику.
Путин уверен, что спасает Россию от развала. Но разве ее кто-то хочет развалить?
В этом эпизоде «Сигнала» рассказываем, почему российские власти так обеспокоены «развалом страны», как Путин использует эту угрозу для усиления диктатуры и может ли Россия действительно распасться.
С чего начинается оттепель? И возможна ли она в России после Путина?
В этом эпизоде «Сигнала» пытаемся определить, что такое оттепель. Вспоминаем внутриэлитную борьбу в СССР после Сталина и рассказываем, как может выглядеть демонтаж режима в России.
«Вторжение», «ситуация» или «операция»? Как все-таки называть происходящее в Курской области?
Как корректно назвать происходящее в Курской области? И почему это совсем не лингвистический, а скорее моральный и идеологический выбор? Разбираемся в этом эпизоде подкаста «Сигнал».
Теория малых дел не работает в России, а сами «малые дела» не могут повлиять на политическую систему. Значит, они бесполезны? Не совсем — и вот почему
Теория малых дел работает против автократии или, наоборот, играет ей на руку? Можно ли на самом деле таким способом ослабить режим? И если в России малые дела не меняют политическую систему, то и заниматься ими бессмысленно? Об этом эпизод «Сигнала».
Путин — «Верховный», «Начальник», а иногда даже «царь». Без «сильной руки» никак?
Россиян постоянно убеждают, что их страна обречена на авторитаризм и на руководителя-царя. Но нужна ли народу «сильная рука» на самом деле?
Редакция «Сигнала» рекомендует: включайте «Радио Медуза» — и слушайте аудиоверсии главных текстов «Медузы». Трейлер
Рассылка и подкаст «Сигнал» на каникулах. Мы вернемся к вам уже совсем скоро, а пока послушайте трейлер нового проекта — «Радио Медуза».
Эпизод «Сигнала» о сигналах: как мы посылаем их друг другу и как с их помощью Кремль управляет Россией
Как политики используют сигналы и почему в них так легко запутаться? В этом эпизоде «Сигнала» разбираемся, как работают публичные сигналы и как власти их искажают.
Как понять, что нормально, а что нет? Эпизод «Сигнала» о том, как за нас определяют норму
Откуда возникает вопль «Это вообще нормально»? И может ли норма быть единственно правильной? В этом «Сигнале» рассказываем о безуспешных попытках установить норму и спорах, которые разгораются на пустом месте.
В России с начала войны с Украиной многие ждут раскола элит — и смены власти. Почему этого так и не произошло?
С начала войны с Украиной в России говорят о скором расколе элит, который должен привести к смене власти. Но за два с лишним года элиты так и не раскололись, а режим устоял. Почему?
Какой у россиян «культурный код»? Он вообще есть?
Путин и другие российские политики и пропагандисты часто говорят о «культурном коде». Что они имеют в виду? И какой вообще наш культурный код — это «традиционные ценности», «Кавказская пленница» или, может быть, «Евгений Онегин»?
Все запретное притягивает. Но почему? Эпизод подкаста «Сигнал» о цензуре и ее отсутствии
Журналисты, блогеры и онлайн-кинотеатры набирают популярность, обещая публиковать контент 18+ или «без цензуры». Почему нам так нравится все запрещенное?
Вторжение в Украину оправдывают то «денацификацией», то «десатанизацией», а теперь — защитой от «ложных ценностей». А «ложные» — это какие?
Оправдывая вторжение в Украину, российские власти все реже говорят про «денацификацию» и все чаще — про «защиту традиционных ценностей» от неких «псевдоценностей». А что это за «ложные ценности» такие?
Как можно утверждать, что ты «за мир», и поддерживать военную агрессию? Эпизод подкаста «Сигнал» о последовательном пацифизме
Позиция «я за мир», как и призыв к переговорам, — часть современного «здравого смысла». Но существует ли на самом деле последовательная антивоенная позиция — и так ли легко быть пацифистом?
Кремль беспокоят «ждуны» — те, кто намерен дожить до перемен. Есть ли смысл терпеть и надеяться?
Чтобы считаться преступниками в России, порой не нужно совершать никаких «антиправительственных действий». Власти могут наказать даже просто за надежду на перемены. Может, лучше ничего не ждать?
Люди, раньше говорившие: «Я вне политики», теперь говорят: «Давай не будем об этом». Эту апатию вообще можно как-то преодолеть?
С февраля 2022 года изменилось многое, но политическая апатия россиян, кажется, осталась прежней, а то и усилилась. Как преодолеть деполитизацию общества?
Путин уверяет, что война и санкции не пошатнули стабильность в России. Это еще одна манипуляция?
С началом полномасштабной войны России и Украины миллионы людей лишились уверенности в завтрашнем дне. Но Путин продолжает уверять, что в России — несокрушимая стабильность. Это ведь ложь?