Одни считают Трампа героем, а другие — коррупционером и диктатором Максим Трудолюбов — о том, почему нужно слушать и тех и других
Сторонники и противники Трампа спорят по всем возможным поводам, но в одном они, кажется, согласны — и те и те считают, что США находятся в глубоком кризисе. Только вот причины катастрофы видят в принципиально разном. Одни — в мигрантах и woke-культуре, другие — в самом Трампе. При этом все меньше людей может понять его логику. Почему он подыгрывает Путину? Зачем то вводит тарифы, то отменяет? Даже Илон Маск в итоге разочаровался в Трампе. Журналист Максим Трудолюбов считает, что президента США нельзя понять, выслушав лишь одну из сторон: его критиков или сторонников. Однако воображаемый диалог между ними, где каждый остается при своем, позволяет подступиться к реальности.
Почему Трамп молодец — мнение сторонников
Трудно примирить противников Трампа, видящих в его действиях только хаос и корыстолюбие, и сторонников, которые видят в них новую идеологию, меняющую расстановку политических сил в США и мире. Главный редактор консервативного журнала National Review Рич Лоури утверждает, что в своей речи в Эр-Рияде Трамп провозгласил доктрину, построенную на отрицании как либеральных ценностей демократов, так и республиканских неоконсервативных принципов, то есть принципов, связанных с именами и демократа Барака Обамы, и республиканца Джорджа Буша — младшего.
«Упрощенно говоря, тем, чем свобода была для Буша, тем для Трампа являются деньги. Это именно упрощение. В речи были и ценности, но не типичные ценности — подотчетное правительство, человеческое достоинство, — а скорее процветание и мир. Это общепризнанные блага, но Трамп возвышает их над другими благами — особенно над демократией», — пишет Лоури.
Противники Трампа говорят, что его интересуют только деньги и небоскребы, украшенные его фамилией. Сторонники отчасти согласны, но видят в этом плюсы, а не минусы. Вот цитата все того же Лори: «Если Буш хотел распространять свободу, то Трамп хочет распространять сверкающие высотные здания».
Трамп хочет завершить эпоху американского экспансионизма и программ идеологического влияния на другие страны. В эту логику укладываются и закрытие программ помощи другим странам, и похолодание в отношениях с традиционными идеологическими союзниками, и попытки остановить войну России против Украины.
Нынешней администрации не важно, что российский режим авторитарный, а украинский — демократический. Важно, какие есть рычаги воздействия на ту и другую сторону и как можно перейти от войны к выгодным сделкам, например в Арктике и в сфере торговли минеральными ресурсами.
Даже если результаты пока не видны, стороны начали хоть какие-то переговоры — Трамп, таким образом, уже сделал для мира больше, чем его предшественник Байден. «В последние годы слишком многие американские президенты полагали, что наша работа — заглядывать в души иностранных лидеров и использовать политику США, чтобы вершить над ними суд за их грехи… Я считаю, что судить должен Бог, а моя работа — в том, чтобы защищать Америку и интересы стабильности, процветания и мира», — сказал Трамп в мае в Эр-Рияде.
И сторонники, и противники Трампа видят положение сегодняшних США в апокалиптических красках, но причины этого называют разные. С точки зрения сторонников Трампа, построенный за последние 30–40 лет миропорядок, основанный на американской гегемонии, войнах и глобализме 1990-х, стал источником ослабления США. У победы в холодной войне, по их мнению, есть оборотная сторона. Не имея крупных геополитических соперников, американские лидеры расслабились и не волновались по поводу упадка промышленного производства и катастрофического роста внешнего долга.
Но страх перед экзистенциальной угрозой со стороны Китая сделал наличие крепкого промышленного сектора необходимостью. «Если у вас нет стали, у вас нет страны», — сказал Трамп еще в 2018-м. А если у страны нет внутренних систем снабжения, с помощью которых можно производить оружие и оборонные системы, то у страны нет национальной безопасности — считает экономист Стивен Миран. Получивший степень в Гарварде, сейчас Миран возглавляет Совет экономических консультантов Белого дома.
Администрация вводит пошлины против союзников, чем многие на Западе возмущены. Но сторонники Трампа указывают, что значительная часть союзников США установила более интенсивные торговые и инвестиционные связи с Китаем, чем с США. Между тем нынешняя администрация приняла угрозу со стороны Китая в качестве центральной. Считается, что Трамп опирался в этом выборе на вышедшую в 2011 году книгу своего нынешнего советника по торговле Питера Наварро «Смерть от Китая: Противостояние дракону — глобальный призыв к действию».
Причины страха Трампа перед Китаем
Политические взгляды Трампа во многом сформировались на фоне экономических страхов 1980-х годов — прежде всего страха перед доминированием Японии. В те годы США сталкивались с растущим торговым дефицитом и опасением, что японская экономика подрывает американскую промышленную мощь.
Одним из ответов на этот вызов стали соглашения Plaza Accord 1985 года. США, Япония, ФРГ, Франция и Британия договорились тогда о координированной корректировке валютных курсов. Результатом стало значительное удорожание иены по отношению к доллару — более чем на 50% за три года. Это временно сократило торговый дефицит США с Японией, но подорвало конкурентоспособность японского экспорта и, как считают многие экономисты, стало одной из причин экономической стагнации Японии в 1990-е.
Трамп, судя по всему, надеялся добиться аналогичной «валютной капитуляции» от Китая. Однако КНР, в отличие от союзной Японии времен Холодной войны, не намерен и не обязан прислушиваться к США. Более того, торговая война Трампа продемонстрировала ограниченность односторонних тарифных мер в мире, где цепочки поставок более глобальны, чем в 1980-е.
Пока Трампу не удалось навязать Китаю условия, схожие с Plaza Accord, но его сторонники уверены, что стратегически Трамп мыслит правильно и цель еще может быть достигнута.
Учитывая это обстоятельство, лоялисты задаются вопросом: можно ли Америке полагаться на традиционных партнеров в критической ситуации? Будут ли европейцы на стороне США в потенциально возможном конфликте с Китаем? При этом американцы, помогая защитить Красное море и Суэцкий канал от ударов со стороны йеменских хуситов, по сути, защищают возможность Европы торговать с Китаем, подпитывая тем самым китайскую экономику и военный бюджет КНР.
В этом контексте восстановление отношений с Россией важно, считают ключевые соратники Трампа. Оно направлено на перетягивание Москвы на сторону Вашингтона и ослабление позиций Пекина. Некоторые союзники Трампа упоминают интеллектуально близкую российским идеологам вестфальскую систему как исторический идеал суверенитета, к которому нужно стремиться. Поэтому курс на «пересборку» союзов, выход из старых соглашений и создание более прагматичных блоков кажется им оправданным.
Трамп вроде бы объективно непопулярен, но при ближайшем рассмотрении и эта тема требует отказа от одной точки зрения. По данным опросов даже тех медиа, которые настроены по отношению к Трампу дружественно, одобряют его действия меньше половины опрошенных. Демократы указывают, что рейтинг одобрения на отметке 100 дней у Трампа ниже, чем у любого президента за всю историю наблюдений (и даже хуже, чем у самого Трампа образца первого срока).
Но поддержка самих демократов в США сейчас тоже самая низкая за последние 35 лет. Например, по данным опроса NBC, позитивно оценивают демократов 27% опрошенных, а негативно — 55%. Трампу американцы не слишком доверяют, но демократам они доверяют еще меньше. Проведенный во второй половине апреля опрос CNN показал, что на вопрос, кто лучше справится с работой на посту президента, 45% респондентов выбрали Трампа, а 43% — Камалу Харрис.
Многие сторонники Трампа признают, что переговоры о мире в Украине идут плохо, что сокращение расходов продвигается слишком медленно, что не все депортации законны, что ввозные пошлины, объявленные в начале апреля и позже поставленные на паузу, негативно скажутся на выборных показателях республиканцев. Маск вообще против повышения пошлин. Но многие при этом ждут, что завышенные пошлины заставят контрагентов США пойти на переговоры и в итоге сбалансировать торговлю. И вообще — не ошибается тот, кто ничего не делает, а действовать необходимо, и это оправдывает экстраординарные меры.
Сторонники Трампа, включая интеллектуалов, понимающих издержки подходов новой администрации, убеждены, что президент движется в нужном направлении, пусть и хаотично. Президент и его окружение говорят о неизбежном побочном эффекте при такой значительной трансформации государства, о горьком лекарстве, действие которого болезненно, но в конце концов спасительно.
Почему реформы Трампа бесполезны — мнение противников
Оппоненты Трампа в США согласны с тем, что вовлеченность Америки в войны, нелегальная миграция, бюджетный дефицит и отчасти торговые дисбалансы — это реальные проблемы. Но средства, к которым прибегает нынешняя администрация, они считают неадекватными. В действиях Белого дома противники видят угрозу институтам права и демократии, ведь уже больше трех месяцев все ключевые решения Белый дом принимает в чрезвычайном режиме.
Департамент эффективности правительства (DOGE) работает фактически как чрезвычайная комиссия, структура, не предусмотренная Конституцией. Она создана указом президента и выведена из-под действия закона о свободе информации, что освобождает эту структуру от требований публичного раскрытия информации по крайней мере до 2034 года. Многие решения DOGE были оспорены в судах, некоторые — с успехом. Процессы апелляций продолжаются, и Верховный суд, как видно по некоторым решениям, скорее всего, поддержит администрацию, а не уволенных Илоном Маском чиновников.
Ввозные пошлины на товары Трамп тоже вводит с помощью чрезвычайных полномочий. Он опирается на закон о международных чрезвычайных экономических полномочиях — обычно Белый дом использует его для введения санкций против стран, с которыми США конфликтуют. Однако сейчас большинство адресатов тарифной политики Трампа — это союзники Штатов. Всего, по подсчетам Центра юстиции Бреннана при Нью-Йоркском университете, Трамп прибег к подобным законам в восьми случаях, создав, по сути, восемь «чрезвычайных положений». И ни одна из этих ситуаций не является чрезвычайной, считают критики Трампа.
Более того, говорят они, при всей чрезвычайности, результаты по ключевым для Трампа политическим приоритетам — установлению мира, миграции, расходам и торговой политике — крайне слабы. Путин водит Трампа за нос и манипулирует экономическими возможностями, перспективы которых спорны. Украина при этом продолжает страдать, а помощь ей со стороны США будет сокращаться.
Количество депортированных нелегальных мигрантов при Трампе, по крайней мере на начало апреля, меньше, чем за то же время при Джо Байдене. При всем шуме вокруг сокращения издержек, расходы федерального бюджета не только не сокращаются, а растут — причем быстрее, чем при Байдене. Трамп повысил, а не снизил оборонные расходы, как надеялись лоялисты. В торговой политике Трамп ведет себя как рэкетир, требуя, например, от Европы закупок американского газа, чтобы компенсировать торговый дисбаланс.
Восстанавливать промышленность в стране поздно и бессмысленно, считает Фарид Закария, политический аналитик и автор книги о промышленных революциях в мире. Ввозные пошлины вводятся и отменяются, создавая неопределенность для бизнеса и рынков. Брет Найман, соавтор статьи, на которую опирались сотрудники администрации, рассчитывая тарифы, говорит, что его формула была искажена и, если бы Белый дом ей действительно следовал, пошлины были бы в четыре раза ниже.
Для противников администрации все это означает, что Трамп ставит себя выше всех демократических институтов и занят обустройством власти и накоплением богатства, а не проведением конкретной политики. Трамп — самый непопулярный президент США и потому силой навязывает свою политику обществу.
Представители американской элиты — причем не только демократической — обвиняют Трампа в некомпетентности и коррупции. Историк Тимоти Снайдер сравнивает политическую стратегию Трампа с гитлеровской. Фиона Хилл, работавшая советником по России в первой администрации Трампа, оценивает ситуацию так: «Это путч, это враждебное поглощение государства, и мы на пути к полномасштабным репрессиям».
Так где же правда и почему Трамп не согласен ни с демократами, ни с республиканцами?
Трудность понимания политики Трампа — и, шире, американской политической динамики — заключается не только в самой поляризации, но и в том, что каждая сторона строит картину мира, исходя из разных вещей. Для одних действия президента — болезненное, но необходимое восстановление суверенитета, порядка и стратегической автономии. Для других — разрушение институтов, подрыв демократических норм и концентрация власти в руках одного человека. Понимание проблемы, выстроенное исключительно на доводах одной из сторон, неизбежно будет неполным — искаженным не только в деталях, но и в самой логике. Именно поэтому, чтобы разобраться в происходящем, важно выйти за пределы своего «морального лагеря» и попытаться увидеть мир глазами другой стороны — не обязательно соглашаясь, но признавая, что реальность не исчерпывается одним нарративом.
Это особенно важно в условиях, когда обе стороны считают, что находятся на краю катастрофы. Там, где один видит восстановление порядка, другой — начало репрессий. Там, где один чувствует себя спасителем, другой чувствует угрозу. Именно в такие моменты критическое мышление требует не только аргументации, но попытки посмотреть на явление с разных точек зрения.
Например, одна из главных мишеней Трампа в последнее время — Гарвардский университет. Президент требует от Гарварда «патриотической реформы»: пересмотра учебных программ, отказа от diversity-повестки, сокращения числа иностранных студентов и возврата к «традиционным американским ценностям». Этот элитный колледж символизирует все, что срединная Америка ненавидит в мире обоих побережий: либерализм, высокомерие, финансовую недоступность, недостаточный патриотизм и уклон в сторону глобализма.
Для сторонников Трампа судебные и политические атаки на Гарвард стали символической расплатой с элитами — своеобразным «народным судом» над привилегированным классом. Противники же видят в этих действиях незаконные репрессии, попытку разрушить один из важнейших институтов американской культуры и одну из немногих сфер, в которых США сохраняют мировое лидерство, — высшее образование. Правы по-своему и те, и эти.
Впрочем, есть, вероятно, одно важное изменение, к которому привело появление Трампа на политической сцене — и которое, скорее всего, сохранится и после его ухода. Это отказ от прежних идеологических оснований американской внешней и внутренней политики.
Трампизм отвергает как либеральные принципы, ассоциируемые с демократами и эксцессами позитивной дискриминации, так и интервенционистский, идеологически заряженный подход к внешней политике, унаследованный от неоконсервативных республиканцев. Вместо универсалистских ценностей, экспорта демократии и глобального лидерства приходит прагматизм, транзакционность и ориентация на внутренние интересы — пусть даже в грубой, зачастую противоречивой форме. Это не возвращение к изоляционизму, но и не продолжение глобалистского курса. Это что-то третье — еще не до конца оформленное, но уже заметно изменившее сам тон американской политики.
И чтобы понять, что происходит, недостаточно знать, кто «прав». Придется слушать всех.
Максим Трудолюбов