К чему приведет повышение налогов для россиян? Бедных меньше не станет, а экономика замедлится — так считают даже близкие к властям эксперты Власти вряд ли прислушаются: деньги нужны «здесь и сейчас»
В конце марта в журнале Научно-исследовательского финансового института (НИФИ) при Минфине РФ была опубликована статья исследователей из РАНХиГС Елизаветы Мартьяновой и Андрея Полбина, в которой они оценивают, как могло бы сказаться на российской экономике обновление прогрессивной шкалы налога на доходы физлиц (НДФЛ) — такую реформу анонсировал в своем послании Федеральному собранию Владимир Путин. На работу Мартьяновой и Полбина обратил внимание просветительский портал российского Центробанка «Эконс» — он включил ее в подборку важнейших новых исследований, после этого о ней написали многие российские СМИ. Это первый публичный анализ возможной налоговой реформы, сделанный близкими к государству экспертами. Увеличение налогов для людей с более высокими доходами приведет к потерям российской экономики и не особенно поможет исправить ситуацию с неравенством, заключают авторы. Опрошенные «Медузой» экономисты полагают, что и это слишком оптимистичная оценка.
О прогрессивной шкале в России заговорили после того, как Владимир Путин в послании Федеральному собранию 29 февраля предложил «продумать подходы» к тому, как изменить российскую налоговую систему так, чтобы налоговая нагрузка распределялась «в сторону тех, у кого более высокие личные и корпоративные доходы». Министр финансов Антон Силуанов сразу же после оглашения послания заявил, что необходимые налоговые новации уже готовятся, но конкретных мер не называл.
Об одном из вариантов, которые сейчас обсуждают чиновники, в начале марта со ссылкой на свои источники рассказало издание «Важные истории»: согласно ему, НДФЛ может вырасти с 13 до 15% для россиян с доходами больше одного миллиона рублей в год (то есть около 83 300 рублей в месяц до налогов) и с 15 до 20% для тех, чьи доходы больше пяти миллионов рублей в год (примерно 417 тысяч рублей в месяц). Помимо этого, есть варианты «и лучше, и хуже», а окончательное решение еще не принято, говорили собеседники «Важных историй».
Елизавета Мартьянова и Андрей Полбин из РАНХиГС в своей статье не упоминают ни наказ Путина из его послания, ни последующую дискуссию о прогрессивной шкале — публикации в рецензируемых научных изданиях обычно готовятся заранее. Ни пресс-служба РАНХиГС, ни сами авторы не ответили на запросы «Медузы».
Тем не менее Мартьянова и Полбин пишут о повышении налогов для людей с более высокими доходами как о «достаточно вероятном» сценарии. По их мнению, российские власти могут пойти на это из-за нехватки денег в бюджете:
Существуют серьезные риски снижения доходов от экспорта нефти и газа в будущем из-за истощения запасов и санкционных ограничений на использование российских углеводородов. Кроме того, мировое сообщество стремится сократить потребление углеводородов для борьбы с глобальным потеплением.
Еще один возможный мотив реформировать НДФЛ — стремление властей «снизить бедность и неравенство», добавляют авторы. Впрочем, согласно их же расчетам, достичь этой цели будет непросто.
В статье рассматриваются три сценария:
- вводятся более высокие ставки для более высоких доходов, которые позволят дополнительно пополнить бюджет;
- ставка для людей с более высокими доходами увеличивается, а для менее обеспеченных — снижается, и в результате поступления в бюджет от НДФЛ остаются на прежнем уровне;
- снижаются ставки для людей с низкими доходами, а все прочие остаются без изменений, и поступления в бюджет сокращаются.
В сценарии с увеличением налогов для людей с более высокими доходами ради пополнения бюджета авторы анализируют различные варианты налоговых ставок и пороговых значений «более высоких» доходов. Последствия таких изменений Мартьянова и Полбин анализируют при помощи макроэкономической модели, которая должна в упрощенном виде воспроизводить то, как работает российская экономика.
Самый радикальный вариант, рассматриваемый в статье, — ставка НДФЛ в 25% для людей начиная с дохода в 30 тысяч рублей в месяц. Если повысить налоги таким образом, российский ВВП сократится на 1,3% «в долгосрочном периоде», снизится потребление людей (проще говоря, они станут жить беднее), зато поступления НДФЛ в бюджет вырастут почти в полтора раза. Абсолютных значений авторы не приводят, но если исходить из сборов НДФЛ за 2023 год, которые составили примерно 6,5 триллиона рублей, то прирост составил бы больше трех триллионов.
Самый мягкий вариант — ставка в 20% для доходов свыше 70 тысяч рублей в месяц (при этом он все равно намного радикальнее предложений, которые описывали «Важные истории»). Но и при таком варианте и экономика в целом, и люди понесут потери: ВВП снизится на 0,3%, а потребление домохозяйств — на 0,5%. Бюджет при этом получит примерно на 10% сборов больше по сравнению с поступлениями от общей ставки в 13%. В цифрах 2023 года это прирост на 600 миллиардов рублей.
При этом ни один из этих вариантов не поможет существенно выправить ситуацию с доходным неравенством (авторы измеряют его при помощи коэффициента Джини). По их оценкам, в результате таких налоговых реформ его значение может измениться лишь на сотые или даже тысячные доли.
Вот как использованная авторами модель описывает, что произойдет в российской экономике при таких налоговых реформах. Из-за того что ставки НДФЛ вырастут, наиболее эффективные работники потеряют стимулы трудиться больше — но неравенство сократить не получится, потому что в конечном счете меньше станут зарабатывать все.
Сначала на рынке труда сократится предложение рабочей силы. Работодателям придется повысить зарплаты, чтобы привлечь сотрудников, и поначалу возросшие доходы позволят людям нарастить потребление. Но из-за того, что компаниям придется тратить больше на фонд оплаты труда, вырастут их издержки, которые они переложат в конечные цены своих товаров и услуг. Ускорится инфляция, следом сократится потребление домохозяйств. Теряя спрос, компании станут снижать выпуск товаров и услуг, капитал (например, здания или оборудование) станет менее рентабельным, и его придется сокращать. В итоге экономическая активность замедлится.
Прямых рекомендаций по поводу реформы авторы не дают, а только констатируют ее гипотетические последствия. Ознакомились ли с их выводами в Минфине — неизвестно (пресс-служба министерства не ответила на запрос «Медузы»). Работающий в России экономист настроен скептически: «Насколько я представляю процессы согласований, то там таких сложных моделей нет и экономические последствия за пределами года-двух вообще никого не волнуют».
Сомнения вызывает и сама модель, отмечают еще два российских экономиста, которых «Медуза» попросила прокомментировать статью и ее выводы. В таких макроэкономических моделях, как использована в этом случае, многое зависит от эластичности, то есть того, насколько сильно, по мнению авторов, один экономический параметр меняется в ответ на изменение другого, объясняет один из собеседников «Медузы». «В зависимости от эластичности можно получить практически любой результат», — резюмирует он.
Кроме того, количественные оценки зависят от множества других характеристик использованной модели и принятых в ней допущений, добавляет второй экономист, который специализируется на российской налоговой системе. По его мнению, возникает впечатление, что расчеты могли подогнать так, чтобы потери экономики были минимальны, но это «теоретическое упражнение, которое имеет мало отношения к реальности». При этом в целом вывод согласуется с тем, что известно из множества исследований: рост налоговой нагрузки на доходы и прибыль имеет самое сильное негативное влияние на темпы роста, инвестиции, потребление и экономическую активность в целом, продолжает собеседник «Медузы». Но правительству такая рекомендация не интересна, полагает он: «Плевали они на рост, им денег надо здесь и сейчас собрать».
Маргарита Лютова