«Мир, полный чудес» Тодда Хейнса: страна глухих Антон Долин — о выдающейся американской сказке, где Джулианна Мур сыграла сразу три роли

В Каннах состоялась мировая премьера драмы «Мир, полный чудес» американца Тодда Хейнса — автора фильмов «Меня там нет» и «Кэрол». Картина участвует в основном конкурсе кинофестиваля. Фильм Хейнса, в котором снялись Джулианна Мур и Мишель Уильямс, посмотрел Антон Долин.

Как редки фильмы, о которых можно сказать это слово — «волшебный». «Мир, полный чудес» — из их числа.

Обычно «волшебным» мы помним что-то из детства: само понятие волшебства еще не девальвировано, оно имеет прямой, буквальный смысл. А потом по привычке говорим так о детском кино. Тодд Хейнс снял фильм о детях, но детским или семейным его назвать невозможно. Или как раз можно, и просто мы недооцениваем детей-зрителей? Возможно, им по силам драматические истории потерь и страхов, лицом к лицу с которыми мы сталкиваемся в самые тяжелые моменты жизни? Хейнс, один из самых неординарных американских режиссеров, похоже, придерживается этой точки зрения. 

По форме «Мир, полный чудес» — головокружительно сложная и экспериментальная картина. По содержанию — запутанные параллельные истории двух детей, заблудившихся в Нью-Йорке и попавших в Музей естественной истории. Только Роуз оказалась там в 1927-м, а Бен — полвека спустя, в 1977-м. Оба сбежали из дома. Оба лишены слуха: Бен в результате несчастного случая, Роуз от рождения. И Роуз, и Бен одиноки и несчастны. Роуз ищет мать, не желающую ее знать известную актрису театра и кино. Бен — отца, о котором он не знает практически ничего; его мать погибла в автокатастрофе.

Автор книги о Бене и Роуз — Брайан Селзник, писатель и иллюстратор, создатель своеобразной литературной формы, в которой текст уступает картинкам, но те представлены не в форме комикса, а свободно перемежаются с прозаическими фрагментами, постепенно складываясь в единое повествование. Селзник прославился «Хранителем времени», блестяще экранизированным Мартином Скорсезе. «Мир, полный чудес» — его следующее нашумевшее творение. Оригинальный сценарий тоже написал он. В книге история Бена была рассказана словами, а Роуз — рисунками. В фильме Селзник с Хейнсом придумали адекватное оригиналу решение: 1927 год стилизован под кинематограф того времени — немой и черно-белый, а 1977-й наполнен кислотными красками яркого и выразительного кино Нового Голливуда. 

Тодд Хейнс — выдающийся стилизатор и стилист, мистификатор и выдумщик, меломан и формалист. По его картинам можно изучать современную историю Америки — не судьбоносные события, а повседневную жизнь. Он уже воссоздавал на экране вселенную американских 1940-х в «Милдред Пирс», 1950-х в «Кэрол» и «Вдали от рая», 1970-х в «Бархатной золотой жиле», 1980-х в «Безопасности», но теперь замахнулся на две разные эпохи сразу — причем снимал их одновременно, выстроив декорации двух временных пластов рядом друг с другом. Даже отбросив в сторону заковыристый сюжет, одной этой реконструкции поражаешься настолько, что долго не можешь прийти в себя. Полное ощущение машины времени, которая перенесла нас и героев то ли в нездешнюю эпоху, то ли в ее фантастическое киноотражение (на теперешней дистанции не понять). В российском кино так умел делать Алексей Герман-старший. А кто и где еще, сразу не вспомнить. 

Здорово придумано — для глухой девочки раем на земле оказывается кинотеатр, где показывают немые фильмы: тут она наконец-то в равном положении с другими зрителями. Но надо сказать, что при этом «Мир, полный чудес», в отличие от скорсезовского «Хранителя времени», ничуть не синефильское кино. Здесь больше увлеченности музыкой и вообще звуком (недаром фильм о глухих), чем изображением. Несколько банально начинаясь со Space Oddity Дэвида Боуи — впрочем, в 1977-м эта песня еще не была кинематографическим общим местом, — картина выруливает на неожиданную параллель с «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса в лихой электро-джазовой обработке, напоминая о магии «Космической одиссеи 2001», да и вообще десятилетия, когда каждый росший без отца мальчик верил, что его папа — астронавт. 

А главная путеводная нить здесь — книги и музеи. Бен отправляется в путь, ведомый оставшимся от матери музейным каталогом, надеясь найти все ответы в книжном магазине. Роуз, наоборот, рвет книгу-самоучитель по языку жестов, сбегая из дома в Нью-Йорк. «Мир, полный чудес» из названия — попросту Кунсткамера, Кабинет Редкостей, из которых когда-то и выросли современные музеи: в том числе, очаровательный в своей архаичности и обожаемый детьми Музей естественной истории, куда попадают и Бен, и Роуз. В искусственно выстроенном пространстве они спасаются от беспощадной к ним реальности, туда же ведет Хейнс и зрителя. Объясняющий все таинственные события финальный монолог решен в форме кустарного кукольного мультфильма. Здесь самое время вспомнить о культовом дебюте Хейнса — 40-минутной «Суперзвезде», где биографию реальной певицы 1970-х разыгрывали куклы Барби и Кен. 

Актеры в «Мире, полном чудес» — отнюдь не куклы. Потрясающе смотрится множественная Джулианна Мур — актриса, обязанная своими лучшими ролями («Безопасность» и «Вдали от рая») именно Хейнсу: она и звезда немого фильма, который смотрит Роуз, и ее строгая мать, и странная женщина, которую встречает в музее Бен. В одних сценах она выглядит моложе своего реального возраста, в других — значительно старше, но везде одинаково органична. В нескольких флэшбеках — трогательная Мишель Уильямс. Впрочем, в центре действия не они, а замечательные дети. Оакса Фегли вы уже могли видеть в «Пите и его драконе», а дебютантка Миллисент Симмондс — действительно слабослышащая. На высоте и постоянные соратники Хейнса. Оператор Эд Лахман творит чудеса, переключаясь с чинной, как бы зажатой манеры съемки 1920-х к импульсивным и живым 1970-м. Композитор Картер Бервелл создает вдохновенную закадровую симфонию — ироническую, сентиментальную и психоделическую одновременно: в немом по большей части фильме музыка особенно важна. 

Насколько продумана или случайна драматургия показов в Каннах — тема для вечных дебатов. Однако в глаза бросается сюжетная параллель с «Нелюбовью» Андрея Звягинцева, показанной в тот же день. В обоих случаях речь идет о сбежавших из дома детях — только русский режиссер рассказывает об этом событии с точки зрения родителей, а американский следит за беглецами. Хочется верить, что оба фильма, при всей их эстетической полярности, придутся по вкусу президенту жюри Педро Альмодовару: в «Мире, полном чудес» нетрудно увидеть развернутый парафраз «Все о моей матери». Но если фестиваль проигнорирует картину, как это часто случается здесь со «звездным» американским кино, то ее наверняка не забудет «Оскар». 

«Мир, полный чудес» Тодда Хейнса. США. ⭑⭑⭑⭑